![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
littel_princЯ уже не раз говорил о том, что зачастую, при попытке объяснения чего-либо, не укладывающегося в рамки обычных представлений, сталкиваешься с очень серьезной проблемой – отсутствием в базах образов и слов нужного для этого хотя бы минимального «арсенала».
Да что там говорить про объяснения другим людям! Даже для себя самого не можешь перевести на привычный и понятный язык то, что видишь или слышишь. Иногда во сне читаешь тексты с описанием каких-нибудь законов Мироздания или слышишь их объяснения. И поражаешься красоте, точности и яркости формулировок. Всё – просто и предельно понятно. Думаешь: «Потом надо обязательно перечитать» - и тут же понимаешь, что перечитать не удастся, что в реале этого нет. Что стоит выйти из этого состояния полусна-полутранса, и всё исчезнет. И все же ловишь момент наиболее ясного осознания, повторяешь несколько раз два-три самых существенных предложения – резко «выпрыгиваешь» в реал, бросаешься к столу, хватаешь ручку и уже готовишься их записать. – И замираешь, не в силах запечатлеть расплывающиеся и утекающие образы. В итоге на бумаге остаются лишь два-три слова. Эти слова содержат суть того, что ты хотел записать – но каркаса образов для этой сути нет.
То же самое, хотя и в разной степени, происходит с нами и в повседневной жизни. При переложении своих мыслей на бумагу мы еще стараемся их как-то структурировать, облекать в более-менее стройную форму. Но когда пытаемся с кем-то об этом говорить, то – «уноси готовенького». Но там хоть спасает эффект непосредственного общения. Те же самые политики и другие публичные люди, если их речь заранее не заготовлена на бумаге – когда читаешь ее стенографически точное переложение, то сплошь и рядом видишь хаотичное перескакивание с одной незаконченной мысли на другую.
Karabasan недавно в своем блоге поднял близкую тему об упрощении языка и выдвинул любопытную версию, объясняющую причины этого упрощения
http://karabasan.livejournal.com/165767.html
Я там тоже отметился в комментариях. А здесь хотел бы добавить в русле того, что называют «новоязом». Сразу замечу, что «птичий язык» («вау», «супер», «класс») я здесь не имею в виду, хотя и он, по идее, выполняет ту же роль, что и остальные «языки». К новоязу я в компанию добавил бы еще жаргоны и сленги, потому что они, в совокупности друг с другом и с так называемой «правильной речью», и образуют «разговорный язык». На мой взгляд, причины и истоки этих «языков» - одинаковы. Испытывая затруднения в вербальном общении при оперировании со сложными образами и понятиями, люди интуитивно ищут им замены и суррогаты, пытаясь достичь главного: довести свою мысль в коротком изложении до собеседника, придав ей при этом смысловые интонации и нагрузки.
Все мы, изучая в школе, вернее, пытаясь изучать, какой-либо иностранный язык, привыкаем к тому, что предложения надо правильно составлять. Не знаю, как в других языках, но в немецком литературном языке (мне лично) много проблем доставляло склонение артиклей, пока в памяти всплывала таблица склонений, в разговорной речи возникали заминки. А еще это обязательное правило постановки сказуемого на второе место в предложении! …. Уже много позже, когда я был в служебной командировке в Германии, мне сразу бросилось в глаза (или в уши) то, что немцы в разговорной речи эти самые артикли практически не используют.
И еще одно замечание. Некоторое время назад я пытался стать «писателем», даже лелеял мечты издания книг в «твердом варианте», а потом всё-таки выложил все свои вещи в Самиздате. Сейчас я писателем быть уже не хочу, и одной из причин этого решения было то, что перечитывая иногда уже готовые вещи с целью правки стилистики, я вдруг пару раз своё «творчество» увидел и прочитал «другими глазами». А именно: вопиющую косноязычность, когда те фразы и обороты, которые мне только что казались вполне приличными и образными, даже временами претендующими на изысканность, вдруг словно сняли свою «одежду» и стали корявыми и неумелыми, выпячиваясь из страниц и заодно уродуя лики персонажей. Я пытался переделывать – но получалось еще хуже. ….
Такое «глубинное видение» своих текстов у меня случилось лишь однажды – но мне этого хватило, чтобы прекратить мучить персонажей и героев своих книг. Хочу заметить, что цикл «Шакал» и неоконченная повесть «Окна» к этому не относятся, потому что там уже стояли другие задачи.
У меня не оказалось таких слов, которые могли бы по-настоящему оживить мои книги. …. Но таких слов нет и у остальных людей. Когда включается такое «глубинное видение», то похожая картина возникает и с текстами признанных мастеров пера, их частично спасают лишь сюжеты. Увы ….
Хотя, в принципе, тот же эффект можно наблюдать и в других сферах культурной деятельности человека, даже и не связанных с вербальным выражением.
Да что там говорить про объяснения другим людям! Даже для себя самого не можешь перевести на привычный и понятный язык то, что видишь или слышишь. Иногда во сне читаешь тексты с описанием каких-нибудь законов Мироздания или слышишь их объяснения. И поражаешься красоте, точности и яркости формулировок. Всё – просто и предельно понятно. Думаешь: «Потом надо обязательно перечитать» - и тут же понимаешь, что перечитать не удастся, что в реале этого нет. Что стоит выйти из этого состояния полусна-полутранса, и всё исчезнет. И все же ловишь момент наиболее ясного осознания, повторяешь несколько раз два-три самых существенных предложения – резко «выпрыгиваешь» в реал, бросаешься к столу, хватаешь ручку и уже готовишься их записать. – И замираешь, не в силах запечатлеть расплывающиеся и утекающие образы. В итоге на бумаге остаются лишь два-три слова. Эти слова содержат суть того, что ты хотел записать – но каркаса образов для этой сути нет.
То же самое, хотя и в разной степени, происходит с нами и в повседневной жизни. При переложении своих мыслей на бумагу мы еще стараемся их как-то структурировать, облекать в более-менее стройную форму. Но когда пытаемся с кем-то об этом говорить, то – «уноси готовенького». Но там хоть спасает эффект непосредственного общения. Те же самые политики и другие публичные люди, если их речь заранее не заготовлена на бумаге – когда читаешь ее стенографически точное переложение, то сплошь и рядом видишь хаотичное перескакивание с одной незаконченной мысли на другую.
Karabasan недавно в своем блоге поднял близкую тему об упрощении языка и выдвинул любопытную версию, объясняющую причины этого упрощения
http://karabasan.livejournal.com/165767.html
Я там тоже отметился в комментариях. А здесь хотел бы добавить в русле того, что называют «новоязом». Сразу замечу, что «птичий язык» («вау», «супер», «класс») я здесь не имею в виду, хотя и он, по идее, выполняет ту же роль, что и остальные «языки». К новоязу я в компанию добавил бы еще жаргоны и сленги, потому что они, в совокупности друг с другом и с так называемой «правильной речью», и образуют «разговорный язык». На мой взгляд, причины и истоки этих «языков» - одинаковы. Испытывая затруднения в вербальном общении при оперировании со сложными образами и понятиями, люди интуитивно ищут им замены и суррогаты, пытаясь достичь главного: довести свою мысль в коротком изложении до собеседника, придав ей при этом смысловые интонации и нагрузки.
Все мы, изучая в школе, вернее, пытаясь изучать, какой-либо иностранный язык, привыкаем к тому, что предложения надо правильно составлять. Не знаю, как в других языках, но в немецком литературном языке (мне лично) много проблем доставляло склонение артиклей, пока в памяти всплывала таблица склонений, в разговорной речи возникали заминки. А еще это обязательное правило постановки сказуемого на второе место в предложении! …. Уже много позже, когда я был в служебной командировке в Германии, мне сразу бросилось в глаза (или в уши) то, что немцы в разговорной речи эти самые артикли практически не используют.
И еще одно замечание. Некоторое время назад я пытался стать «писателем», даже лелеял мечты издания книг в «твердом варианте», а потом всё-таки выложил все свои вещи в Самиздате. Сейчас я писателем быть уже не хочу, и одной из причин этого решения было то, что перечитывая иногда уже готовые вещи с целью правки стилистики, я вдруг пару раз своё «творчество» увидел и прочитал «другими глазами». А именно: вопиющую косноязычность, когда те фразы и обороты, которые мне только что казались вполне приличными и образными, даже временами претендующими на изысканность, вдруг словно сняли свою «одежду» и стали корявыми и неумелыми, выпячиваясь из страниц и заодно уродуя лики персонажей. Я пытался переделывать – но получалось еще хуже. ….
Такое «глубинное видение» своих текстов у меня случилось лишь однажды – но мне этого хватило, чтобы прекратить мучить персонажей и героев своих книг. Хочу заметить, что цикл «Шакал» и неоконченная повесть «Окна» к этому не относятся, потому что там уже стояли другие задачи.
У меня не оказалось таких слов, которые могли бы по-настоящему оживить мои книги. …. Но таких слов нет и у остальных людей. Когда включается такое «глубинное видение», то похожая картина возникает и с текстами признанных мастеров пера, их частично спасают лишь сюжеты. Увы ….
Хотя, в принципе, тот же эффект можно наблюдать и в других сферах культурной деятельности человека, даже и не связанных с вербальным выражением.