Гураны – это, по забайкальским понятиям, горные козлы. Когда эти козлы ревут в сопках во время гона, это – что-то.
Также здесь называют и тех, кто перемешан кровью с местным населением. Пришлых здесь было мало – со времен Хабарова и Бекетова сюда, кроме декабристов и каторжных ссыльных, присылали лишь тех, кто нанялся строить «железку», и тех, кто приезжал после учебных заведений «по распределению».
Вот они и перемешивались с бурятами, якутами, ороченами, нанайцами. И что в этом плохого? Получилась та смесь, которая называется взрывоопасной. Как вы думаете, почему именно сибирские дивизии были брошены в пекло в декабре 1941 года?
Это – в нутре своем дикая орда, по-прежнему дикая, как те орды, что уничтожили в свое время Великий Рим.
Вот потому сейчас и ставки сделаны на Восточную Сибирь – здесь нельзя никого поставить до конца на колени. Здесь по-прежнему живет дух примордиальной расы, вечной и неуничтожимой – пока живо человечество.
Впрочем, никому не запрещается думать по-иному и предлагать свои методы решения.
Также здесь называют и тех, кто перемешан кровью с местным населением. Пришлых здесь было мало – со времен Хабарова и Бекетова сюда, кроме декабристов и каторжных ссыльных, присылали лишь тех, кто нанялся строить «железку», и тех, кто приезжал после учебных заведений «по распределению».
Вот они и перемешивались с бурятами, якутами, ороченами, нанайцами. И что в этом плохого? Получилась та смесь, которая называется взрывоопасной. Как вы думаете, почему именно сибирские дивизии были брошены в пекло в декабре 1941 года?
Это – в нутре своем дикая орда, по-прежнему дикая, как те орды, что уничтожили в свое время Великий Рим.
Вот потому сейчас и ставки сделаны на Восточную Сибирь – здесь нельзя никого поставить до конца на колени. Здесь по-прежнему живет дух примордиальной расы, вечной и неуничтожимой – пока живо человечество.
Впрочем, никому не запрещается думать по-иному и предлагать свои методы решения.