А вот захотелось мне тоже ответить стихами, только своими.
ДЕМОН Он предстаёт в любых обличьях. Он – звук, Он – свет, Он – человек. Он – шум ручья и гомон птичий, Он – друг и недруг наш вовек. Он – мы, Он – часть всех сущих. Он – Демон наш в слепящей мгле, Второе «Я» людей живущих, И живших раньше на Земле. Нельзя найти его границы И отделить его нельзя, Назначен быть он гордой птицей В стране с названием «Земля».
Кто может слышать, тот услышит, Как плачет Демон, и в ночи То письмена на небе пишет, То в скорби плачет, то молчит. А хор настойчивый незримо Всё призывает к покаянью: «Смирись, гордец! Склонивши спину, Прими безропотно страданье. Всё в этом мире непреложно, Неси свой крест, ты – Божий раб! Исправить это невозможно, Несовершенен ты и слаб».
И все ломаются, лишь Демон Всё путы рвет своих цепей. Последний Страж, он Страж – без смены В душе израненной твоей. Он знает цену славословьям, Он каждый день идет на суд, Своей захлёбываясь кровью, Когда опять все предают. И, хоть так длится бесконечно, Но всё ж Он ждет из века в век, Когда зажжется новой свечкой И станет новым - «человек».
Re: ЧЕЛоВЕЧЕское и челОВЕЧЬЕ
Date: 3 Apr 2012 10:48 (UTC)ДЕМОН
Он предстаёт в любых обличьях.
Он – звук, Он – свет, Он – человек.
Он – шум ручья и гомон птичий,
Он – друг и недруг наш вовек.
Он – мы, Он – часть всех сущих.
Он – Демон наш в слепящей мгле,
Второе «Я» людей живущих,
И живших раньше на Земле.
Нельзя найти его границы
И отделить его нельзя,
Назначен быть он гордой птицей
В стране с названием «Земля».
Кто может слышать, тот услышит,
Как плачет Демон, и в ночи
То письмена на небе пишет,
То в скорби плачет, то молчит.
А хор настойчивый незримо
Всё призывает к покаянью:
«Смирись, гордец! Склонивши спину,
Прими безропотно страданье.
Всё в этом мире непреложно,
Неси свой крест, ты – Божий раб!
Исправить это невозможно,
Несовершенен ты и слаб».
И все ломаются, лишь Демон
Всё путы рвет своих цепей.
Последний Страж, он Страж – без смены
В душе израненной твоей.
Он знает цену славословьям,
Он каждый день идет на суд,
Своей захлёбываясь кровью,
Когда опять все предают.
И, хоть так длится бесконечно,
Но всё ж Он ждет из века в век,
Когда зажжется новой свечкой
И станет новым - «человек».