(no subject)

[littel_princ]

Сколько помнит себя человечество (и даже не помнит), оно всегда жило в ожиданиях лучшей доли и мечтах о ней. Казалось, что надо лишь чуть-чуть подправить общественное обустройство и немного перевоспитать людей – и всё будет в норме. На этом и вырос утопический социализм, которому Николай Васильевич Гоголь придумал российское название – «маниловщина». Но Манилов хоть просто мечтал, а великие философы «тут уж все с ума свихнулись, даже кто безумен был». Такое впечатление, что знаменитая «Канатчикова дача» была создана еще до зарождения человечества.
Ну, и мой Трикстер решил внести свою лепту в «идейное наполнение светлого будущего». К вашему вниманию – «Город Секса», навеянный знаменитым трудом Томмазо Кампанеллы «Город Солнца». Не пугайтесь названия, в «Городе Секса» нет никакого сверхэротического содержания, это – всего лишь «духовная платформа, фундамент новой культуры», которая «может иметь место быть», а может и «не иметь». Она ничем не хуже многочисленных теорий «управляемого человека».
«Город Секса» планировался ближе к завершению Трикстера, но идет вне очереди. Так уж получилось…
http://samlib.ru/editors/p/podymalow_a_w/parodia7.shtml

Comments

В Ð¾Ð¶Ð¸Ð´Ð°Ð½Ð¸ÑÑ Ð»ÑƒÑ‡ÑˆÐµÐ¹ доли.....

[tuktukpar.livejournal.com]

Константин Эдуардович Циолковский
Космическая философия .

Вместо злорадства – ужас и самоотвержение. Ликвидация несовершенного и эгоистическое сострадание
Несомненна вечная повторяемость жизни данного кусочка материи. Действительно, каждое живое существо до своего рождения было рассеяно во вселенной. Его части находились в воде, воздухе, земле и вне Земли. Но это нисколько не помешало ему возникнуть для жизни. После смерти существа с его телом случится то же, что было перед рождением, то есть оно опять рассеется по всему земному шару и будет совершенно в том же состоянии, в каком было до своего рождения.
Но как первое рассеяние не помешало оживлению, так и второе не должно ему помешать: существо рано или поздно обязательно должно принять органическую форму.
После этого второго рождения опять получим смерть и рассеяние. После каждой смерти получается одно и то же. Стало быть, если однажды получилось рождение, то оно и будет повторяться вечно.
Органической материи на нашей планете очень мало в сравнении с неорганической, и потому вероятность рождения определяется многими миллионами лет после разрушения. Тогда уже на Земле не будет ничего несовершенного и мы можем возникнуть только в образе высших зрелых существ.
Но нельзя на это твердо рассчитывать. Есть малая доля вероятности возникнуть для жизни и через несколько лет, дней и даже секунд. В каком же образе мы возникнем? Каждого это должно интересовать.
Сейчас я счастлив, доволен, сознателен. Но вот я умираю. Тело рассеивается. В каком же образе я возникну снова, если оживу вскоре, а не через миллионы лет?
Мне не хочется ожить в форме человека низшей расы, в форме насильника, в образе слабого, несчастного, глупого, больного, искалеченного человека. А это вполне возможно. Меня не прельщает также образ современной женщины. Но и женщиной я могу быть.
Ужасает меня образ домашних животных, которых так мучает человек и которые так мучают друг друга. Форма зайца для меня противна так же, как и форма тигра или волка.
Прежде я смотрел на несовершенных людей, на калек и несчастных, на животных и больных, на женщин и детей – и думал, что это меня совсем не касается. Я думал, хотя и бессознательно, что глупые делают меня умным, что несчастные оттеняют мое счастье, что слабые – мои конкуренты и что хорошо, что кругом меня слабость, глупость, рабство, страдание, болезни и пр. Все это делает меня сильнее и почетнее, так как я выделяюсь из других: будь они сильнее и счастливее меня – я был бы рабом их. Мы в таких мыслях не признаемся, но хоть отчасти они есть. Теперь же, убедившись в том, что все несовершенство мира, все его пороки и зло будут также и моим уделом, – теперь я смотрю на все окружающее несовершенство с ужасом. Их судьба – моя судьба после смерти. Сейчас мне не смешно уже смотреть на людей, у меня нет скрытого злорадства и лицемерного сострадания, а есть один ужас. Ужас и забота: как бы устранить на Земле все дурное, все несчастное, все жалкое, все страдания и все горести. Тогда и я не буду бояться рождения в образе мучительно убиваемого и терзаемого животного, в образе человека жалкой расы, в образе больного, калеки, идиота.
Вот забота, вот цель жизни – устранять всякое зло на Земле. Теперь для меня это не сантименты, не добродетель, а эгоистическое стремление, которое я всеми силами стараюсь осуществить. Разум, наука и эгоизм заставляют меня стремиться к святости в самом высоком смысле слова. Без нее я несчастен, так как страшусь родиться несчастным и несознательным существом.
Теперь, смотря на страдания, я вижу самого себя, испытывающего эти страдания при следующих после моей смерти рождениях.
6 февраля 1934 г.